Счастливая звезда (Альтаир) - Страница 119

119

Женя догадывался, что тут нельзя воспользоваться советом Афанасия Гавриловича, то есть прислушаться к голосу сердца и действовать по его подсказке. Кстати, ведет оно себя довольно странно: слишком часто напоминает о последнем письме, полученном от Нади еще в Куйбышеве, где, наряду с интересными подробностями приема дальних телепередач, Надя писала о Багрецове, которого случайно увидела на экране. «Напишите, Женечка, — ласково обращалась Надя к адресату, — не встретились ли вы с ним?» Раздумывая над этой фразой, Женя становился в тупик. Что это? Типичное женское кокетство? Коварство? Просто случайность? И в конце концов приходил к мысли, что здесь следует вспомнить о более сложном, не совсем ясном для него понятии, называемом бестактностью.

Но разве лишь Надя в этом повинна? Сколько таких случаев на каждом шагу! К примеру — Леве Усикову тоже не хватает такта. Представьте себе, что письмо с интимным обращением «Женечка» Лева от полноты чувств, вовсе не ожидая печальных последствий, показал Вадиму. Если Журавлихина смутил и больно ранил вопрос Нади о Вадиме, то в свою очередь уменьшительное имя «Женечка» не могло обрадовать и Багрецова. Каждый из них пытался проникнуть в тайну Наденькиного сердца, причем с неутешительными для себя результатами.

Письмо было адресовано на имя Журавлихина. Но так как оно касалось поисков «Альтаира» и разъясняло многие непонятные технические проблемы, связанные с «межпланетными телепередачами», которые больше всего волновали Леву, то он и решил сделать Надино письмо достоянием всей поисковой группы. В нее вошел Багрецов — значит пусть читает и он.

Но, прежде чем привести содержание этого письма, надо рассказать о поездке студентов в Любимовский совхоз и дальнейших поисках аппарата.

Действительно, три машины Медоварова задержались примерно на полчаса в совхозе, где помощник начальника экспедиции закупал мясные продукты. Ребята его уже не застали, а по документам нельзя было установить, куда он направляется. Путь не близкий, иначе Толь Толич не стал бы грузить баранов живьем и брать с собой копченые продукты, категорически отказываясь от свежих.

Догнать Медоварова было трудно, потому что уехал он уже давно. «Но кто ему дал машины? Если транспортная контора или учреждение, то нельзя ли посмотреть копии путевок?» Этот вопрос возник у Журавлихина по дороге в совхоз. Оказывается, начальник радиоклуба все уже выяснил — машины прибыли из другого города и ожидали Медоварова на станции Новокаменск.

Ничего не оставалось делать, как возвратиться в радиоклуб и связаться с Москвой. Может быть, получены полезные сведения от радиолюбителей? Но они молчали. Журавлихин обратился в свой комитет комсомола с просьбой узнать в институте, где работает Набатников и нет ли дополнительных данных о месте его встречи с Медоваровым.

Ясно, что это можно было сделать только с помощью Багрецова. Ему известны адрес института и фамилии руководителей экспедиции. Не появись Вадим в Новокаменске, студенты никогда бы этого не узнали, Медоваров оставался бы Толь Толичем, а Набатников — просто пассажиром «Горьковского комсомольца», так как никому из ребят не приходило в голову, что этот профессор — начальник экспедиции, с которой и уехал их бесценный груз.

Путешественники уже во второй раз попрощались с Зиной, и Лева проводил ее на аэродром. «Возможно, еще увидимся», — сказала она.

Поздно ночью пришел ответ из комитета комсомола. К сожалению, никаких новых данных об экспедиции нет. Выбор места для практической проверки так называемого «метода Набатникова» поручен самому автору. Об этом он должен сообщить в институт, после чего на место испытаний выедет специальная комиссия. Что же касается населенного пункта, где профессор предполагал встретиться со своим помощником Медоваровым, то институту об этом сообщено не было; видимо, между ними существовала личная договоренность. Во всяком случае, место их встречи должно находиться недалеко от района, где намечаются испытания, то есть в северных областях Казахской республики.

Лева тут же взглянул на карту — она висела над столом — и, ослепленно зажмурившись, схватился за сердце. «Казахская республика расположена на огромной территории, более двух миллионов семисот тысяч квадратных километров, — совсем недавно читал он в популярной книжке по географии, — и занимает площадь…» Ничего себе, площадь в десять, нет, в одиннадцать раз большую, чем Англия. «Ну хорошо, — рассуждал Лева, изучая карту, — обратимся к методу исключения. Речь идет только о северных областях. Но ведь их несколько, и составляют они чуть ли не половину всей территории республики. Искать потерянный ящик на площади в миллион квадратных километров — дело абсолютно бесполезное».

Угрюмо посапывая, он беспокойно вертел шеей, наконец повернулся к Журавлихину.

— Женечка, а что, если нам подождать Афанасия Гавриловича? Поживем в Новокаменске. Ведь через несколько дней в Москве будет известно… это самое, где начнутся испытания. Тогда и явимся к Афанасию Гавриловичу, вроде как вторая «специальная комиссия».

Предложение Левы всем показалось разумным, но оно никак не устраивало Багрецова. Человек он рабочий, а не только студент, которому государство предоставило право бездельничать целое лето. Месячный отпуск скоро кончается, а он еще даже не начинал испытаний «керосинок». Нет, ему необходимо догнать Медоварова или возвращаться в Москву.

Вадим не мог это высказать вслух. Сидел, разглаживал на коленях шляпу и думал, что ребята из милости приняли его в свою компанию — как же он станет им перечить? И главное — разве он вправе не считаться с авторитетом руководства, то есть Журавлихина, который уже принял решение оставаться в Новокаменске?

119